Первое знакомство с исторической реконструкцией.

Есть путешествия, которые переворачивают все с ног на голову. Иногда это очень неприятно, иногда с этим приходится смириться. А иногда это становится стимулом на все последующие годы. Для «Князя» и его бессменного руководителя это был последний вариант. Достаточно вовремя уехать далеко от дома, и наметившийся на месте кризис становится болезнью роста, толчком вперед.

Антон Трубников: «Что у меня было из доспехов? Кольчуга, шлем с бармицей, неплохой щит, даже сейчас бы он покатил… В общем, я приоделся, взял с собой Олега, Тюленя, Ксюху. Подал официальный запрос от клуба «Князь». Мы стали первым клубом от Украины, который выехал на «Выборг»! У нас даже есть фото, где мы гордо стоим с флагом Украины.

Но вот мы доехали до «Выборга» – и, о ужас! Все то, что я видел на фото, оказалось железным. Мы-то думали, что это хорошо покрашенный текстолит! Копья, алебарды, коулзы – все, все, все железное! И мы с текстолитовыми мечами… Ну, мечи мы быстро спрятали. Когда кто-то их увидел, мы сказали: «Понимаешь, таможня, все эти вещи.. Железные мечи забрали, а так-то у нас все в железе».

Вот так мы и приехали на разведку – в кольчугах на свитера. В общем, в основном фотографировались. Ходили в костюмах, какие бугурты?

Я когда увидел бугурт «сто на сто» на Выборге.. Это ведь не то, что сейчас! Это уколы в лицо, полный беспредел. Маршалов – один человек с микрофоном, никаких судей, всех команд – «поехали» и «стоп бой». Правила: «Ну, старайтесь не колоть в глаза. И мы не колем в пах». Как бы не колем. Реально там такое творилось – я сидел совершенно обалдевший. Сделал около 500 фотографий, на тогдашнюю свою мыльницу с пленкой. И понял – это другая вселенная. Вот я только что рассказывал – драккар из деревяшек, турниры впервые на дереве, это у нас было. А тут – сплошная сталь. Как раз зарождался клуб «Берн» — это был их первый год, всех разрывал «Ливонский орден», ПЛК, все эти мутанты из Тулы, Пскова в полных готиках

Игорь (Тюлень): А нас уже в это время начали потихоньку из движения переть. Мы без тебя съездили на Немировку, нам сказали там, что мы гопники.

Антон Трубников: Ну да, вы поняли, что быть одетыми и тренированными плохо, потому что за это начинают гнобить в некоторых местах.

Игорь (Тюлень): Боялись по факту одного присутствия.

Антон Трубников: Ну, с ролевыми играми тогда еще ничего не было понятно, но то, что я увидел в России – меня поразило. Я приехал, собрал наших – человек двадцать пришло. Рассказал им, что видел. У меня же был просто переворот сознания. Тут я жуткий человек, моих падаванов не пускают на игры за жестокость, а там – я не то, что начинающий, я просто ноль без палочки в свитере со щитом из фанеры. Я понял, что что-то не то. Но потом еще была у нас весна 2004 года. Мы готовились активнее, подогнали союзников.

Игорь (Тюлень): «Август 2004 года – игра «Возвращение Саурона». Мы стояли с Харадом. Это вроде как темные, но они борются за власть. Мы были не главные, там главные в лагере были».

Антон Трубников: Август. Полигон «отличный» — яблоки, лужи на дорогах, ничего не видно вообще. И отличная компания, и стол из четырех подносов для кирпичей. Помню, я приехал, вещи все выгрузил, лежу. Ну и смотрю – люди ходят. Ну, я им сказал – мол, пацаны, давайте, включайтесь. И какие-то добрые хипаны нам перетаскали все вещи. Ну, мы их как-то отблагодарили – спасибо сказали, заплатили как-то. И мои ребята прибегают – а вещи уже все перенесены. И мы строим крепость – это была чушь.

Валентин Калин: А от станции мы бежали до полигона бегом. Это был такой марш-бросок, правда, налегке. Один из наших кричит: «Я не могу больше бежать, я буду катиться». Там был такой пологий склон, он лег и покатился.

Антон Трубников: Как там ситуация вышла из-под контроля, я до сих пор не помню. Но помню я одно. Только пошла игра, как мы взяли в плен человек пять. Просто мимо нас все ходили в мастерятник, лагерь так выгодно стоял.

Валентин Калин: Да, все ходили, и мы их просто толпами к нам загоняли в плен, по три, по пять человек.

Антон Трубников: А наутро первого дня нас пошел выносить весь полигон.

Валентин Калин: Потому что мы всех обидели. Вообще всех.

Антон Трубников: Хорошо мы там тусовались. И именно вот на той игре был первый бугурт. Это Игорь Зотов придумал новые правила, первые бугуртные – отказаться от хитов и драться, пока дерется.

Валентин Калин: Там у меня получилось то, что до сих пор не получается. Нормально работать в паре. Мы тогда с Лешей (Переходником) так работали, столько народу положили. Он бил, а я заходил сзади.

Антон Трубников: Еще игра запомнилась эпичным подъемом в семь утра и долгим штурмом с отходами и лестницами.

Валентин Калин: Сначала мы пошли захватывать Харад…то есть нет, присягать им на верность, а уж потом захватили главный лагерь. Мы зашли, Антон начал разговаривать, а мы пока стали так, чтобы сразу подорваться и захватить лагерь. Только он меч достал – как мы сразу зарубили охрану, открыли ворота остальным нашим. Нас еще пытались отравить конфетками и водичкой, но мы ничего не ели и не пили. А метрах в ста находился Мордор, там услышали, что у союзников что-то странное творится – и стянулись посмотреть. И увидели, что лагерь захвачен. Мы собрали все бревна, что были в лагере, накидали их поперек ворот, чтобы забаррикадироваться изнутри. В это время мы делали подкоп, чтобы выйти из крепости с другой стороны. А я подпирал ворота, да. Мне тогда еще в затылок тараном попали. Нас перебили в итоге.

Антон Трубников: Отдохнули в мертвятнике и потом пошли в Мордор. И украли у них ворота. Сперва мы пытались их штурмовать, но они сделали точно как мы – завалили ворота. Поэтому мы подошли, прикрывшись щитами, и ворота просто оторвали. И ночью мы как-то их угнетали тоже. Две ночные вылазки у нас было.

Вообще нас все любили. Я как сейчас помню – когда нас утром пришли выносить, переговорщиков возглавлял Ваня Падре. Мы спросили, в чем суть претензий – так в ответ тишина. Я сказал: «Ну, хотите войны – деритесь». И мы начали махаться. Потом мы доставали Мордор ночными вылазками, особенно когда провалился штурм. И когда мы пришли ночью в очередной раз, Саурон закатил истерику, что он играет только до семи часов. Много, в общем, было интересного. В итоге я разбудил мастера рано утром и заявил, что мы идем штурмовать Мордор ровно с началом боевого времени – в семь утра. Взял Минигана и еще кого-то, собрались, одоспешились и пошли. Мы бежали так быстро, что начали штурм в четверть восьмого и взяли Мордор очень быстро, с наскока.

Валентин Калин: Ну просто заходим, собираем все оружие, прячем, пока они проснулись – а мы уже заняли лагерь.

Антон Трубников: Да. Лагерь взяли, Саурон кидает корону, мол, я так не играю, у всех истерика – а мы просто вводную выполнили. Политическая игра на этом моменте у нас закончилась. А уж потом

Валентин Калин: Мы еще тогда тренировали строй, на нас разбегался Зотов – и мы его должны были удержать.

Антон Трубников: В общем, мы тогда впервые повоевали по первым бугуртным правилам, нам впервые стало это интересно. И вот это у нас эпично закончился 2003 год. Потом началась подготовка к «Ведьмаку 2004».

Игорь ( Тюлень): Я помню рекламу этой игры. Обещали нечто невозможное – и автобусы будут развозить, и несколько кабаков, мы читали, обливались слюнями. Но что-то у нас не срослось.

Антон Трубников: Как бы то ни было, мы на эту игру подготовились нормально, пришло к нам новое пополнение, подготовка состоялась без проблем. Никаких особенных нововведений у нас не было, была разве что пара новых кольчужек и дюралевые мечи. Но они гнулись, так что были скорее красивые, чем практичные, да и вместо стеганок оставались свитера. Нам казалось, что мы круты, и у нас всего хватает. Приехали мы на «Ведьмака», и туда же приехали Киев и Одесса, которые уже года два делали себе более-менее правильный четырнадцатый век. И мы поняли, что что-то пора менять. Ну это типичная проблема в боях четырнадцатого века против десятого-одиннадцатого, вот мы и начали отгребать. В поле нас раскатали. Кроме того, там был довольно серьезный беспредел, приведший к серьезной травме. Началось настоящее непонимание и ненависть.

Игорь ( Тюлень): Бугуртные правила фактически переросли на весь полигон, а Харьков готов к этому не был.

Антон Трубников: Ну, с этим надо было дальше как-то работать. Мы думать стали. Воевали таранами, придумывали разные хитрости. Наконец, состоялся штурм Цинтры, при котором нас поначалу тоже раскатали при помощи лучников и  тяжелых бойцов. К тому моменту я уже видел «Выборг», понимание у меня было, но поделать мы ничего не могли. Второй штурм «Цинтры» очень суровый был – и травмы, и теряющие сознание в строю, солнцепек, давка, мясорубка. Это можно долго описывать.

Кстати, на этой игре у нас снова был кабак, правда, торговал он не очень удачно. Я на всю жизнь напился «Ром-колы», больше не хочу.

Валентин Калин: А еще у нас тогда восстание было, заговор настоящий. Ведьмак – это же средневековье, интриги, мы тоже так решили.

Антон Трубников: Ну да, я пришел в лагерь, а меня свергают. В общем, потом мы вернулись и стали размышлять, как перевооружаться. Потом мы еще съездили в Полтаву, но там было полное расслабление, игра добрая, несложная – отдыхали. А в 2004 году было затишье. Зимой 2004 года мы как-то все разошлись, почти не общались. Я съехал жить отдельно от семьи, у меня были свои проблемы, и клубом вообще не занимался.

Валентин Калин: В 2004 году…все началось с того, что отчим одного нашего одноклубника вывез нас на машине типа «буханка».

Алексей Переходник: Это вроде «скорой помощи», знаете, старая зеленая такая, там внутри две лавки. И ехало человек двадцать, насыпом.

Валентин Калин: Сам не понимаю, как, но мы как-то туда зашли, как-то очень отлично разместились, а вещи наши ехали с Антоном на машине. На чем-то вроде «Газели». Мы как-то в «буханку» утрамбовались, вдвадцатером, потом село еще шесть человек. Вы представляете, сколько нас в этой хрени в сумме-то было? Она не рассчитана была на это, так что ехали мы штабелями. Кто зашел последний – тот молодец. Он ехал на всех сверху. Посреди дороги, пока мы ехали, нас остановила милиция. Естественно, такие толпы возить в машине одновременно нельзя. Поэтому дело было как в «Поле чудес» — возьмите денежку и не открывайте черный ящик. Нам очень повезло, что милиционер соблазнился, и мы поехали дальше.

Место проведения искали мы долго, но самый замечательный момент был – когда мы начали выгружаться из машины на глазах у удивленной публики.

Переходник: Мы вылезали один за другим. Первые пять человек было еще ничего, а потом зрители начали сбегаться посмотреть, что дальше.

Валентин Калин: Мы пешком пошли на место базирования лагеря. Народу было немерено. С нами еще был Олег Юрченко, Макс, Святослав Маланов, он же Тюлень…им было по 21-22 года, но когда нам было в то же время по 16 – сами понимаете, они были для нас большие дядьки. Да вообще это были как небожители, они же начинали вместе с Антоном. Но они купили себе мегапафосные дюралевые мечи, выглядели прекрасно в новых пафосных стеганках, но с одного удара меч сгибался. А мы были кто в чем, кто в свитерах…но в хороших шлемах, потому что голова важнее всего. В лагере было еще две команды, кроме нас – в том числе наши очень старые союзники. Это были «Ежики» и еще одни отщепенцы, которые откололись от «Ежиков» и сделали свою команду. Тогда у нас было много лучников, которые с нами выехали, хотя оказалось, что вот уж там лучники были не нужны, потому что война была жесткая. На построение мы опоздали, на открытие игры, потому что строили лагерь, крепость и обычные палаточки. Одеты мы были пафосно – никаких мешков и кроссовок, кирзовые сапоги.

Все началось с того, что мы пошли удовлетворять эго Антона, пришли в лагерь киевлян. Они напряглись – что это кто-то пришел под лагерь и построился? Большого махача, впрочем, не было, так, потусовались. Зато мы увидели ребят, которые делали Фландрию 14 века – это тоже был прорыв, что у нас рядом нормальные латы. До сих пор, кстати, между Киевом и Харьковом есть такая ревность, что ли. Бои были жесткие, хотя считалось, что по ролевым правилам. Мы тогда знали только один тип боя – весьма приблизительный строй…

Алексей Переходник: …но когда набежали стокилограммовые дядьки, они нас просто пошвыряли.

Валентин Калин: …раскидали нас, затоптали, да.

Алексей Переходник: …под стенами Цинтры так и было. Бежал навстречу киевлянин, засунув меч за пояс, хватал за ногу и бросал, все. Особенно самых низкорослых так и обезвреживали. Пока я смотрел, как товарищ летит – меня тоже уже приголубили.

Валентин Калин: и мы мертвыми зашли в Цинтру и построились там. Получился такой момент… один из бойцов нарушил правила, забежал через виртуальную сцену (вот эту мега-белую нитку», и ударил меня по голове.

Алексей Переходник: Лучше сейчас получить по голове любой алебардой, чем той штукой, которой ударили Валентина тогда.

Валентин Калин: Цинтру так и не взяли, а мы пошли к себе в лагерь. Мы начали готовить таран. И парни принесли первое бревно, а мы в это время были в дозоре – я и еще один парень. И тут Олег Юрченко предложил устроить бунт, чтобы все было не слишком гладко. Я не знал, чем это чревато, я был новичок. А планировали они, ни много, ни мало, свергнуть Антона. Бунт пришлось поддержать – я же был младше по званию.

Алексей Переходник: А я стоял тем временем с бревном, я последним его нес и вообще не понял, что происходит, я только понял, что мы как-то застопорились на входе в лагерь, и ни о чем таком не подозревал. А так как нести было тяжело, то я совершил такой себе маневр тролля – и внес все это в лагерь единым порывом.

Валентин Калин: А я столько простоял уже в дозоре, что ужасно хотел есть. Я был готов убить и свергнуть кого угодно, чтобы только поесть. Бунт не удался вообще как-то… Пришлось всем таки делать тараны.

Алексей Переходник: Смысл же был в чем – Антон тоже шел со следующим бревном, и задача была не пустить его в лагерь, вот такой бунт был. Но не вышло.

Валентин Калин: Всю ночь мы делали эти тараны, а у меня рука отваливалась. Товарищ, которого звали Бобер, сказал, что больше не может – и ушел спать. И я пошел делать сам. Вот сейчас я бы так уже не смог, а тогда, видать, был сильно мотивирован, представляете, насколько… Утром под Цинтрой был штурм. Тараны были привязаны к поперечинам крепости, раскачивались и били по шлемам. Вот я не знаю, что было внутри этих шлемов – мне кажется, все же не мозг. Но они шли и шли на приступ, ломились в «коридор смерти», получали тараном и снова возвращались.

Алексей Переходник: Ну, у них был хороший уровень доспеха. В таких европейских шлемах и сейчас выйти не стыдно в общем-то.

Валентин Калин: Не помню я, чем тот штурм закончился и закончился ли вообще чем-то.

Переходник: Маневры с таранами назвали «харьковским снайперизмом», вменяя нам его в вину и кивая на то, что придумал это Антон.

Вообще уровень сражений постоянно рос с геометрической прогрессии, росла жесткость и количество получаемых травм. А уровень снаряжения оставался тем же. Это очень плохо отражалось на всем, потому что каким бы ты храбрым и сильным ни был, когда через тонкий шлем серьезно прилетает – то не повоюешь.

Валентин Калин: Такой была наша последняя ролевая игра. Больше с того момента мы на ролевые игры ездить не хотели и не хотим. Мы занимаемся только историческими фестивалями.

Вообще на вот этом месте у людей часто происходит «кризис жанра», и интерес к истории замещается чем-то другим – более спортивным или более академическим. Но не в этом случае. Клуб «Князь» вошел в середину двухтысячных, в общем-то, обычным боевым клубом, но с необычным стремлением все равно развиваться в выбранном направлении. И вот тут-то началось самое интересное. Потому что для того, чтобы учиться новому, в те времена совершенно обязательно было много путешествовать. Это крайне нужно и сейчас – но тогда у вас просто не могло поблизости быть ничего даже похожего по уровню на то, что открывалось, стоило переехать границу Украины. И пришлось ее переезжать.